Кочевки и миграции

Несмотря на упомянутую малую подвижность лосей, им свойственны более или менее массовые перемещения, иногда на дальние расстояния. Хорошо известны, например, сезонные миграции из многоснежных равнинных областей северных частей ареала в менее снежные и более кормные районы (Карелия, бассейн Верхней Печоры и пр.). Массовое движение животных начинается, как правило, еще до установления глубокого снежного покрова (в октябре-ноябре), в обратном же направлении (в апреле-мае) - с началом снеготаяния. При этом лоси нередко проделывают путь в 100-300 км. Несколько меньшие по масштабу, но также хорошо выраженные перемещения происходят в ряде горных областей СССР с высоким снежным покровом (Чуна-тундра Кольского п-ова, Урал, Алтай, Саяны, Сихоте-Алинь и др.), где лоси спускаются в предгорья или переходят на менее снежные склоны (Насимович, 1955).

По мнению ряда авторов (Язан, 1961, 1972; Жирнов, 1967, и др.), к решающим факторам, вызывающим широкие сезонные миграции лосей, принадлежит не только снежный покров, но и емкость зимних пастбищ. При их перегрузке и истощении отмечается повышенная подвижность лосей и перемещения в поисках более кормных мест. Согласно Л. В. Жирнову, именно по этой причине, в связи с ростом численности и резким расширением ареала лося в европейской части СССР, в ряде районов, где прежде звери вели оседлый образ жизни, с середины 50-х годов возникли регулярные перекочевки (Архангельская, Московская, Тульская, Рязанская, Саратовская обл., Мордовская и Татарская АССР).

Иногда осенне-зимние кочевки в основном определяются фактором беспокойства, охотой и браконьерством. Так, осенью и зимой в Дарвинском, Окском и Мордовском заповедниках наблюдается увеличение плотности населения лосей за счет пришельцев с неохраняемых соседних территорий, несмотря на то, что кормовая база на заповедной площади такая же или даже хуже, чем в соседних лесничествах (Калецкая, 1961; Бородина, 1964; Зыкова, 1964; Кожевников, 1964). За последние 10-15 лет в отдельных районах, в частности в Эстонии, отмечались нерегулярные массовые иммиграции лосей, свидетельствующие о их высокой подвижности в период подъема численности (Линг, 1959; Галака, 1964; Херувимов, 1969). Выше мы упоминали дальние миграции, происходившие в европейской части России в 50-60-х годах, которые, согласно Ф. Ф. Кеппену (Корреп, 1883), в основном вызывались чрезмерной плотностью населения лосей в северных лесных губерниях. Отсюда звери расселялись почти во всех направлениях, кроме восточного. Наконец, в недавние годы (1957-1966) произошла иммиграция лосей из Польши в Центральную и Западную Европу. Всего при этом было зарегистрировано 12 особей (11 самцов и 1 самка), все в молодом возрасте. Переходы происходили обычно осенью, в период гона и были приурочены к лесистым долинам и низинам. Путь отдельных лосей удалось проследить на протяжении от 3 недель до 2 мес, за которые они преодолели по прямой от 40 до 800 км (Briedermann, 1971). Нет нужды доказывать, сколь интересны и важны эти уникальные наблюдения.

В Ленинградской обл., где средняя максимальная глубина снега не превышает критическую для лося, имеют место в основном лишь сезонные перемещения по стациям, связанные с переходом от летнего питания к зимнему и наоборот, а также с поисками кормных угодий. Наряду с этим, М. Цейлер еще в 1658 г. писал, что лоси "дважды в год, а именно весной и осенью, переправляются через реку Неву" (цит. по Кjрреn, 1883). В прошлом веке неоднократно наблюдались перекочевки большого числа зверей в опустошенные охотой угодья Петербургской губ. из Финляндии, где лоси издавна охранялись и были многочисленны. Д. К. Нарышкин (1900) и А. К. Саблинский (1914) писали о регулярных перекочевках из Шлиссельбургского уезда в Царскосельский и обратно, происходивших на рубеже прошлого и настоящего столетий, которые, с нашей точки зрения, трудно объяснить одной лишь сезонной сменой стаций.

В настоящее время наблюдаются регулярные, носящие характер расселения, перекочевки лосей ла Карельском перешейке. Так, по многолетним наблюдениям Г. А. Носкова (уст. сообщ.), ежегодно в сентябре-октябре на северо-восточном берегу Финского залива в районе пос. Смолячково, Молодежное, Репино, г. Сестрорецка, пос. Разлив, Тарховка, Лисий Нос появляется множество следов лосей, двигавшихся в восточном и юго-восточном направлениях. Лоси чаще всего идут по самой кромке берега или даже по мелководью. Создается впечатление, что они движутся на юг, но, наткнувшись на большую водную преграду и огибая ее, выходят на окраины города и попадают в своеобразную ловушку. Вполне понятно, что современный Ленинград стал непреодолимым препятствием на этом пути продвижения лосей к югу. Однако не свидетельствует ли возобновление перекочевок лосей по берегу Финского залива во время пика численности вида о существовании в прошлом путей расселения зверей из их естественного резервата, каким является Карельский перешеек.

В некоторых местах области перекочевки лосей, связанные с сезонной сменой стаций, приобретают вполне регулярный характер и совершаются по определенным направлениям. Таковы районы Сосновского лесоохотничьего хозяйства на Карельском перешейке, Новой Ладоги, Дубна, Загубья и Гумбариц на южном и восточном берегах Ладожского озера (Пукинский, Носков, устн. сообщ.). Подобные перемещения, несомненно, имеют место в ряде районов с обширными болотами. В ноябре 1966 г. в Лодей-нопольском районе мы наблюдали следы кочующих одиночных лосей, которые шли вверх по долине Ояти, огибая по широкой дуге пос. Алеховщину. Звери задерживались на отдельных участках, где паслись на протяжении суток, а затем продолжали путь в прежнем направлении, почти не кормясь и не отдыхая.

По данным О. С. Русакова (1967), основанным на круглогодичном учете численности лося в 25 пунктах области, плотность их населения здесь постоянно изменялась, по-видимому, вследствие перемещений в поисках более кормных мест.

Говоря о передвижении лосей на территории области, нельзя не остановиться на их заходах в поселки и города, а особенно в пределы Ленинграда.

Появление лосей в необычных для них местах, включая населенные пункты, происходит только на фоне кассового размножения вида и расширения его ареала (Юргенсон, 1962). Так, еще в прошлом столетии во время значительного подъема численности лося в губернии неоднократно отмечались заходы этих животных в Петербург (рис. 19). С 1870 по 1896 г. в охотничьих журналах были опубликованы сведения о встречах почти 40 лосей в черте города. По годам они распределялись следующим образом:

Почти все звери зарегистрированы в северной части города и в летние месяцы. Только два лося были убиты в декабре 1892 г. на Пискаревке ("Лоси под Петербургом", 1893). Летом в южной части города звери отмечались дважды: на Волковом кладбище и на Неве близ Усть-Ижоры (Норский, 1893; "Усть-Ижора", 1895). По-видимому, как и в настоящее время, большинство животных, проникших в город, погибли. Например, 10 июня 1888 г. рано утром крупный бык переплыл Большую Невку с Выборгской стороны на Петроградскую, вышел на берег возле Лопухинской ул. (ныне ул. акад. Павлова), но при неудачной попытке перепрыгнуть в сад через железную изгородь напоролся на ее острия и был убит. Летом 1890 г. один бык несколько раз появлялся в районе Языкова переулка (ныне Белоостровской ул.) и в конце концов был убит во дворе одного из домов ("Опять лоси в Петербурге", 1890).

В период глубокой депрессии численности и последующего медленного ее восстановления в первой половине текущего столетия лоси вблизи города не наблюдались, если не считать двух случаев в 1907 г.

За последние 10-15 дет заходы лосей во многие города и поселки стали обычным явлением. Например, на территории Москвы только с 1959 по 1966 г. было зарегистрировано 156 животных (Перовский, 1968). Аналогичная картина имеет место и в Ленинграде, о чем можно судить по многочисленным заметкам на страницах газет и журналов (Ливеровский, 1950, 1955: Лукачев, 1960; "Лоси-горожане", 1966; Сигал, 1966; "Необычный заплыв", 1967; Лейбельман, 1968; Герасимов, 1968; Иванов, 1972; Снытко, 1972, и мн. др.), а также в научных статьях (Морозов и Иванов, 1959; Родионов, 1962; Верещагин, 1965; Новиков и Иванов, 1970; Иванов, 1971).

В период современного массового размножения с 50-х годов лоси, как и в прошлом веке, но в значительно большем количестве, стали регулярно встречаться в ближайших окрестностях Ленинграда, проникая оттуда в черту города. Уже в 1950 г. А. А. Ливеровский сообщил о неоднократных случаях появления лосей в парке Лесотехнической академии, около больницы имени Мечникова, в Новой Деревне и других местах. В табл. 26 мы приводим данные о заходах лосей в город, обобщенные Г. А. Новиковым и П. Д. Ивановым (1970) и П. Д. Ивановым (1971).^*

^*(Сведения о заходах лосей в 1951-1963 гг., почерпнутые в материалах Ленинградского утилизационного завода и из некоторых других источников, принадлежат И. И. Соколову; в 1970-1972 гг. - П. Д. Иванову.)

Максимальное за последнее двадцатилетие количество лосей в городе отмечено в период с 1955 по 1957 г. Между тем численность лосиной популяции в области продолжала увеличиваться вплоть до 1962 г. (рис. 20). В результате этого Новиков и Иванов приходят к выводу, что прямой зависимости заходов лосей в город от уровня их поголовья не наблюдается. Очевидно, нарастание численности при небольшой плотности популяции определенным образом стимулирует подвижность животных. Это явление нашло отражение в максимальном количестве заходов их в Ленинград во второй половине 50-х годов. Последующее резкое увеличение плотности и сокращение числа свободных местообитаний в естественных угодьях, по-видимому, ограничивает возможности свободного передвижения лосей, и в результате число их заходов в пределы города сокращается.

Одним из важных обстоятельств, способствующих заходам лосей в город, является то, что животные, обитающие в ближайших его окрестностях, привыкают к шуму города, виду транспорта и людей. К тому же свои перекочевки они совершают в самые тихие часы суток - на рассвете и в белые ночи. По мнению П. Б. Юргенсона (1962), немаловажную роль в заходах лосей в населенные пункты играет доброжелательное отношение к ним людей, что в большой мере притупляет естественную осторожность зверей. Спокойно пасущихся или отдыхающих лосей можно видеть из окон пригородных поездов, около шоссейных дорог, а также в парках Лесотехнической академии, Кировских островов, Петродворца и др. Правда, многие из них погибают, сталкиваясь с автомашинами или попадая под колеса поездов. Напротив, в малолюдных районах северо-востока области лоси отличаются гораздо большей дикостью, чем в ближайших окрестностях Ленинграда. Они явно избегают редких встреч с человеком и подойти к ним даже при благоприятных условиях ближе чем на 100 м удается нечасто.

Заслуживают внимания заметки, часто появляющиеся на страницах ленинградских газет, а также сообщения егерей об отдельных животных, ведущих себя как прирученные. Они позволяют приближаться к ним на несколько метров и фотографировать себя, пасутся с домашним скотом (рис. XXIV, XXV). Егерь Тосненского охотничьего хозяйства А. М. Каулевич сообщает о быке, который летом 1963 г. появился в нос. Нурма около магазина, ел предложенный ему хлеб, а затем ушел в лес.

Тем не менее наблюдения за лосями, зимующими вблизи крупных поселков в густонаселенных пригородах Ленинграда, показали, что фактор беспокойства все же накладывает свой отпечаток на их поведение, меняя повадки, резко смещая пики активности на сумеречное и ночное время. Так, лоси, зимовавшие в парке Биологического института в 1965/66 г., спокойно паслись, близко подходя к зданиям и заборам, но только до 8-9 часов, т. е. до появления в парке людей. Большую часть дня они лежали в густом ельнике или в глубоких воронках от снарядов, оставаясь незамеченными многочисленными лыжниками, проходящими в нескольких метрах от них. Любопытно, что за последние поды, несмотря на необычайное обилие лосей и постоянные встречи с ними людей, нам неизвестно ни одного случая агрессии со стороны даже раненых зверей. Между тем, в прежние времена охота на лося считалась значительно более опасной, чем, скажем, на медведя (И-ов, 1873; Б-OIB, 1878).

Как видно из рис. 19, встречи лосей в городе приурочены в основном к северной его части. Так, из 260 лосей, наблюдавшихся в городе, 105 были отмечены на Выборгской стороне, 69 - на Петроградской (из них 39 на Кировских островах), 13 - на Васильевском острове и лишь 71 - в Кировском, Московском, Фрунзенском и Невском районах, т. е. в южной половине города. До центра города (Дзержинский и Смольнинский районы) дошло только 2 лося.

Огромную роль в проникновении лосей в город играют парки и сиверы на его окраинах. По выражению М. Перовского (1968), они представляют для животных ворота, через которые те продвигаются в глубь жилых кварталов (рис. XXVI). К северным окраинам Ленинграда близко подступают лесные массивы, лесопарки и заболоченные заросли кустарников, во многом облегчающие проникновение лосей в его пределы. Южные и западные окраины города, в противоположность северным, наоборот, на большом протяжении окружены открытыми пространствами с низкорослыми редкими кустарниками. Некоторую роль в продвижении животных в глубь города играют прямые, хорошо озелененные железнодорожные линии и широкие проспекты, подобные проспектам Энгельса и Маркса в северной части города и Московскому - в южной. Появление лосей преимущественно в северной части города в немалой степени объясняется также тем, что Ленинград лежит на пути продвижения лосей к югу с Карельского перешейка, где плотность их населения выше, чем на территориях, примыкающих к городу с юга и востока.

Как упоминалось выше, для расселения ленинградских лосей большое значение имеет Финский валив, а. также Нева и ее притоки, которые направляют кочующих животных в определенную сторону. Однако лоси нередко пытаются пересечь эти водные преграды вплавь. Из литературы известно немало случаев, когда они заплывали в Кронштадт и на его форты, преодолевая 10-15 км открытого водного пространства (И. С, 1892; "Хроника и смесь", 1893; Колесов, 1907; Лукачев, 1960; Верещагин, 1965; "Плавающие лоси", 1966). О том, что лоси (неоднократно переплывали залив сложного берега на северный, сообщил нам И. И. Соколов. В марте 1965 г. был замечен лось, который проделал этот путь по льду (Носков, устн. сообщ.). Г. А. Новиков и П. Д. Иванов (1970) считают, что по поводу проникновения лосей в город нужно говорить не только о заходах, но и о заплывах. Авторам удалось проследить отдельных животных, которые продвигались в глубь города вниз по течению Невы и ее притоков, включая обводный канал и Фонтанку. Несомненно, что именно таким путем лоси проникают на западные окраины Ленинграда - на Крестовский и Петровский острова, на Шкиперскую протоку Гавани, Кировский завод и др., а также в Невский, Калининский, Смольнинский и Дзержинский районы.

Подавляющее большинство появившихся в городе лосей - молодые животные. Так, среди 144 зверей, пол и возраст которых были точно определены, насчитывалось 28 взрослых (19,4%), 106 годовалых (73,7%) и 10 двухгодовалых (6,9%)- Таким образом, молодые животные составляли 85,6%. Среди молодых лосей преобладали самцы (60,6%), что соответствует половому составу исследуемой популяции. У взрослых доминировали самки (61,5%) Среди лосей, зарегистрированных в пределах Москвы, годовалых было 67%, двухгодовалых - 30% (Перовский, 1968). В пределах города, как правило, появляются одиночные животные. Они составляют 76,7% всех случаев, группы из 2 животных - 14,0%, из 3-4 особей - 7,2, в единичных случаях наблюдались вместе 5, 6 и 7 зверей - 2,1 %.

Большинство лосей, попавших в город, ведут себя, как дикие животные. Они боятся людей, резких движений и криков и остаются относительно спокойными лишь до тех пор, пока между ними и людьми сохраняется определенная дистанция. Только немногие звери, пробывшие в городе несколько дней, не обнаруживают страха перед людьми, спокойно переходят из одного квартала В другой, устраиваются на лежку в садах, позволяют себя фотографировать, берут хлеб из рук, пьют воду из ведра. Так, годовалая лосиха около недели прожила в Выборгском районе; 6 июля она появилась на набережной Фокина на правом берегу Большой Невки (рис. XXVII), 9-го числа перешла в сад у Выборгского дворца культуры и 12-го была поймана и вывезена за город. Судя по тому, что в ленинградских газетах и журналах неоднократно публиковались фотографии лосей на улицах и набережных, сделанные с близкого расстояния, очевидно, такие случаи не столь уж редки.

К сожалению, большинство животных, оказавшихся в черте города, уже не могут выйти за его пределы и испуганные дневным уличным шумом и преследованием людей, гибнут или получают тяжелые травмы, попадая под транспорт, разбиваясь об изгороди и стены домов. Некоторые звери погибают от разрыва сердца или шока, когда их пытаются поймать и вывезти за город. По данным Г. А. Новикова и П. Д. Иванова, из 187 животных только 46 экз. (24,6%) сами ушли из города, 7 экз. (3,7%) были пойманы и вывезены в лес, 84 экз. (44,9%) погибли по указанным выше причинам, судьба же остальных (26,8%) точно не установлена. Авторы справедливо полагают, что на улицах города фактически гибнет гораздо больше половины лосей. Так, в 1950-1960 гг. только на Ленинградский утилизационный завод поступило 40 трупов лосей, погибших в Ленинграде, и 10 из ближайших к нему городов. Не исключена возможность того, что среди пойманных и вывезенных за город животных часть также обречена на гибель от шока, травм и других причин.

Появление лосей в крупных городах во время их массового размножения разные авторы объясняют различными причинами. А. К. Саблинский (1914) связывал "наводнение" лосями ближайших окрестностей Петербурга в конце прошлого века, а следовательно, и заходы животных в город с массовой иммиграцией их из Финляндии. По мнению И. И. Соколова (1959), заходы лосей в Ленинград происходят в результате регулярных перемещений, носящих сезонный характер, направление и причины которых пока еще не ясны. О ежегодных перекочевках лосей в июне с Карельского перешейка в южном направлении пишет Н. К. Верещагин (1964). Л. В. Жирнов (1967) объясняет появление зверей сезонными миграциями, когда в поисках благоприятных стаций они переплывают Неву и даже Финский залив. Сезонными перемещениями лосей объясняют их заходы в мае-июне Л. В. Жирнов, А. П. Метельский (1965), Л. В. Заблоцкая (1967).

Другие авторы (Морозов и Иванов, 1959; Верещагин, 1965; Новиков и Иванов, 1970; Иванов, 1971), учитывая специфический состав заходящих в город лосей, а также время, к которому приурочено их появление, приходят й выводу, что сезонные перемещения в данном случае играют лишь подчиненную роль. Подавляющее- большинство лосей наблюдается в пределах Ленинграда в июне (63,7%) и отчасти в мае (23,7%) Именно к этим срокам в Ленинградской обл. приурочен массовый отел лосих. Как уже упоминалось, коровы перед отелом отгоняют своих прошлогодних телят и те вынуждены беспорядочно перемещаться по угодьям, попадая на городские окраины и в сам город. Большинство заходов лосей в Москву также падает на май и июнь, но пик приурочен к первой половине указанного срока и менее выражен, чем в Ленинграде (Жирнов и Метельский, 1965). Сдвиг пика на май, несомненно, обусловлен тем, что в Московской обл. отел происходит на полмесяца (раньше, чем на Северо-Западе.

Таким образом, к главным факторам, определяющим само явление и масштабы заходов лосей в Ленинград, необходимо отнести достаточно высокую плотность популяции в ближайших окрестностях города и повышенную подвижность отогнанных лосихами годовалых лосят, которые вынуждены искать незанятые участки.

Факт регулярного появления лосей в городе, по справедливому мнению Г. А. Новикова и П. Д. Иванова (1970), интересен не только сам по себе, но и как свидетельство значительной подвижности популяции и территориального перераспределения особей, которые осуществляются главным образом за счет молодняка.