Архары Марко Поло

«Много тут больших диких баранов; рога у них в шесть ладоней и поменьше, по четыре или по три. Из рогов тех пастухи выделывают чаши, из них и едят; и еще из тех же рогов пастухи строят загоны, где и держат скот».

Так писал Марко Поло, первым из европейцев прошедший через Памир. На родине ему не поверили, но в данном случае великий путешественник ничуть не ошибся и был даже скромен. Вот как описывал этого барана известный русский зоолог и путешественник Николай Алексеевич Северцов: «... потом Семенов видел на сырту, у подошвы Хан-Тенгери, огромных темно-бурых (летом) архаров, ростом почти с марала, с колоссальными рогами, которых киргизы назвали ему качкарами...» И когда лейтенант Джон Вуд, через пять с половиной веков после Марко Поло пробравшийся на Памир и открывший для европейцев исток Амударьи - озеро Зоркуль, нашел огромные рога диких баранов и доставил их английским зоологам, то последние, описав новое животное по одним рогам, сочли его уже вымершим и назвали в честь Марко Поло - Ovis polii.

...Рывок, еще рывок. Сотрясаясь от вибрации, наш «газик» прополз несколько метров и безнадежно застрял в сыпучем песке. О том, чтобы прорваться вперед, нечего было и думать. Хотя бы выскочить назад! Весь наш великолепный план - пробраться из долины Оксу в Рангкульскую котловину, под самыми ледяными шапками Музтагаты - рушился на глазах. Мы ходили вокруг глубоко увязшей машины, горестно покачивая головами. Каракумы да и только! А ведь пески только начинались, гребнями уходя дальше, к перевалу Пангаз-бель.

Едва мы начали пробиваться назад, нас настигла новая беда: от долгой буксовки в радиаторе выкипела почти вся пода. А вокруг не было и намека на воду. Оставалась слабая надежда достать ее в верховьях какого-нибудь сая, ближе к вершине хребта. Я взял брезентовое ведерко и полез вверх по одному из саев.

Сай внизу был совершенно сух. Тонкий песок сыпался под ногами, и было похоже, что воды здесь не было с ледникового периода. Однако через полчаса стали попадаться участки сырого песка со свежими следами замывов. Наконец в сухом русле показалась первая небольшая лужа, потом вторая, поглубже, и, наконец, третья, совсем большая, в которую вливалась тонкая струйка воды. Мое появление спугнуло стайку скалистых голубей, сидевших вокруг лужи полукругом и усердно макавших туда клювы.

Долгая жажда довела меня почти до исступления. Я упал на колени в сырой песок, с наслаждением окунув лицо в холодную чистую воду. Ммм! Я пил, как загнанный лось,- жадно, взахлеб, еле переводя дух. А когда, напившись, поднял голову, то в первый миг не поверил своим глазам. Прямо надо мной на краю сая стояли, выстроившись в ряд, архары. Те самые знаменитые дикие бараны Марко Поло, которыми славен Памир и которых я до сих пор видел не более двух раз, и то с расстояния свыше полукилометра. Рогачи, один из которых выделялся огромными, в два завитка, рогами, стояли как вкопанные - два десятка великолепных силуэтов на фоне голубого неба! Дело было к вечеру, и стадо, несомненно, шло на водопой. Разумеется, фотоаппарат остался в машине...

Нас разделяло не более пятидесяти метров, и архары отлично меня видели. Но то ли они давно не встречали человека, то ли их успокаивала моя полная неподвижность, а может быть, им очень хотелось пить - так или иначе, они не уходили, нерешительно переминаясь с ноги на ногу. Однако, когда я, достаточно налюбовавшись, вздумал переменить позу, они без колебаний прянули назад и моментально исчезли за гребнем. Потом уже я убедился, что, обладая прекрасным зрением, архары не обращают внимания на неподвижные предметы, даже если это их злейший враг - человек. С зоологом Л. А. Арутюновым как-то приключился такой случай. Он сидел на склоне сая и курил, когда метрах в тридцати вдруг появилась самка архара и уставилась на него. Леонид Ашотович, как он рассказывал, окаменел совершенно, стараясь и моргать-то пореже. Постояв некоторое время и рассмотрев вооруженного, но неподвижного человека в упор, животное мотнуло головой и... принялось спокойно щипать траву, только кося глазом на подозрительный предмет.

Архар - красивейшее животное Центральной Азии, вид которого никого не оставляет равнодушным. Его могучие, завитые крутой спиралью желтоватые рога - завидный охотничий трофей. У некоторых архаров вес рогов достигает тридцати килограммов, а расстояние между концами рогов - двух метров. В первые годы моей работы на Памире архарьи рога различной давности и сохранности составляли неотъемлемый атрибут любой долины. Дело в том, что охотники, убив архара, обычно оставляют голову на месте. Волки вместе с черепом оставляют еще позвоночник и шкуру, вернее, ее жалкие остатки. Сейчас количество рогов в долинах Памира сильно поубавилось. Архаров становится все меньше, а охотников до сувениров - больше.

Любопытно, что назначение красивых рогов архара вдруг оказалось для зоологов камнем преткновения. Почему наиболее крупными рогами обладают архары высокогорий? Николай Алексеевич Северцов, впервые в русской литературе описавший архаров, полагал, что рога - это турнирное оружие, необходимое в борьбе за самок. Победу одерживают наиболее сильные самцы с самыми крупными рогами, и отбор идет в этом направлении. Более слабые животные во время поединков сбрасываются соперниками со скал и гибнут. Гипотезу свою Северцов подкрепил весьма убедительными фактами, и многими она принимается за истину до сих пор. Но эта гипотеза не объясняла, почему, то же самое не происходит у других разновидностей баранов Европы и Азии, обитающих на меньших высотах. А в 40-х годах зоолог Р. Н. Мекленбурцев, подробно исследовавший жизнь архаров на Памире, сильно поколебал обычные представления. Он выяснил, во-первых, что жестокие драки между самцами очень редки и скорее являются исключением, чем правилом, и, во-вторых, что они никогда не кончаются смертью соперника. Большое же количество рогов под скалами (по мнению Н. А. Северцова, оставшихся от побежденных в поединке и сброшенных вниз самцов) объясняется совсем иначе.

Но раз такие поединки бескровны, для чего же все-таки столь могучее оружие? Тут-то и выясняется, что оружие это отнюдь не такое грозное, каким кажется на первый взгляд. Концы архарьих рогов тупы, загнуты в стороны и не выходят вперед на плоскость лба. Следовательно, концы рогов не имеют никакого боевого значения, и главной боевой частью являются основания рогов надо лбом. Своими рогами архар не может убить даже собаки. Так, на глазах Арутюнова один из крупных рогачей, подвергшись нападению двух пастушеских овчарок, сумел ударить рогами наиболее нахального пса и даже прижать его к земле. Но овчарка вывернулась без всякого вреда для себя и возобновила нападение. Примеров такого рода можно привести много.

Внук Николая Алексеевича Северцова Сергей Алексеевич, тоже крупнейший зоолог, рассмотрел всю проблему несколько по-иному. У него тоже не вызывало сомнений турнирное назначение рогов, но в их устройстве он усмотрел то, чего, на удивление, не заметили другие. А именно, рога архаров, да и не только архаров, а многих других животных, устроены как будто специально для того, чтобы нанести противнику как можно меньше увечий и сделать невозможным смертельный исход. Очевидно, в эту сторону и шел естественный отбор. Подумайте сами, что было бы, если бы в поединках из-за самок гибли регулярно лучшие производители? Вид, как таковой, уничтожил бы сам себя! И эволюция нашла выход, оставив и турнир как существенный метод отбора, и рога как турнирное оружие - турнирное, но не боевое.

Как происходят поединки наших домашних баранов, известно, наверное, всем. По той же схеме идут сражения и между кульджами (так называют киргизы старых самцов архаров). Животные с разбегу кидаются друг на друга и сталкиваются основаниями рогов. При таком поединке в ударе принимает участие вся масса животного. Представьте себе нагрузку, которая при этом падает на шею и спинной хребет животного! Естественно, что перенесение чуть ли не пятой части веса тела на рога, на переднюю часть тела наносящего удар животного, значительно ослабляет это напряжение. Поэтому в турнире оказывается выгодным больший вес рогов. Тот факт, что рога прямо связаны с половым отбором, а не с чем-либо иным, подтверждается отсутствием крупных рогов у самок.

Гипотеза эта весьма похожа на истину. Ведь с ее позиции можно объяснить и тот загадочный факт, что самыми большими рогами обладают архары Марко Поло, обитающие в заоблачных высях Памира и Тянь-Шаня, и алтайские архары. Ведь, казалось бы, таскать с высокогорье такую тяжесть - удовольствие маленькое. Но, как утверждает гипотеза С. А. Северцова, чем крупнее вес барана, тем мощнее должны быть у него и рога, мощнее и тяжелее. А как раз алтайские и памирские бараны - наиболее крупные среди остальных.

Любопытна также гипотеза, выдвинутая профессором П. И. Коржуевым. Он предположил (исходя из того, что рога баранов увеличиваются вместе с увеличением высоты обитания над уровнем моря), что костная часть рогов, скрытая могучим роговым чехлом, играет важную роль кроветворного органа. В высокогорной атмосфере, бедной кислородом, роль таких органов у животных должна быть очень большой. Ведь увеличение числа эритроцитов в крови в известной степени компенсирует недостаток кислорода в воздухе. Эту гипотезу легко проверить, что, вероятно, и будет сделано в ближайшее время.

Существует еще одна «гипотеза», несколько анекдотического характера. До сих пор еще приходится слышать о том, что рога архара служат своеобразными пружинами, на которые он прыгает с большой высоты. Мнение это настолько укоренилось среди некоторых не вполне компетентных любителей природы, что иногда даже просачивается в печать. Так, несколько лет назад в журнале «Вокруг света» один из таких «очевидцев» подробно живописал подобный прыжок кавказского тура. А рога тура куда слабее архарьих!

Тем не менее, от мнения, что рога имеют какое-то значение для прыжков по скалам, отказались не сразу. Некоторые даже приписывали тяжелым рогам роль балансира при наиболее дальних прыжках, когда якобы требуется вносить коррективы на ходу полета. Но почему тогда таких рогов не имеют самки, которые гораздо больше привержены к скалам, чем самцы?

Надо сказать, что, являясь средством полового отбора, тяжелые рога в то же время довольно сильно затрудняют существование их обладателя. Прежде всего, они мешают быстрому передвижению, особенно по рыхлому снегу. И если зимний наст в состоянии держать самок и молодых самцов, то под ногами старых кульджей он проваливается. При нападении на стадо, скажем, волков, самки и молодые бегут впереди, а старый самец - сзади, в арьергарде, и именно он обычно становится добычей хищников.

У некоторых, особенно старых, кульджей рога отрастают настолько, что затрудняют животным кормежку. Я слышал как-то историю о старом кульдже, этаком архарьем патриархе Памира, рога которого были столь велики, что животное могло щипать траву только с крутых склонов. Конец кульджи был печален. В один прекрасный день на него напали грифы, видимо убедившись, что животное совершенно ослабело, и прикончили его. Старик пастух, наблюдавший за этой сценой с противоположного склона, где паслось его стадо, бросился со всех ног к месту происшествия, в надежде и самому поживиться мясом, но не тут-то было! Пернатые мародеры расправились с архарьей тушей с такой скоростью, что старику, добежавшему до места через полчаса, достались только жалкие остатки.

Широко распространено представление об архарах, как о сугубо горных животных, всю свою жизнь проводящих в скалах. Это далеко не так. Горные бараны, несмотря на свое название, отнюдь не всегда связаны с горами. Они живут и на холмах среди степи, едва возвышающихся над равниной, и на обрывах плато Устюрт, населяя здесь узкую полоску чинка, зажатую между громадными пространствами равнин. Оказывается, горным баранам горы вовсе не необходимы, но они действительно нуждаются в пересеченном рельефе - крутых склонах, обрывах и отвесных скалах: там они находят спасение от преследований хищников, и то главным образом в зимнее время, когда выпадающий снег затрудняет быстрый бег. Летом же архары могут спасаться бегством даже от таких быстрых хищни­ков, как волки. Больше всего архары любят холмистые, открытые пространства с хорошими пастбищами летом и небольшим снежным покровом зимой. Нельзя сказать, что они вообще избегают мест, где накапливается снег, но он очень затрудняет им жизнь: снег скрывает корм, и приходится тратить много усилий на его разгребание, по снегу плохо бежать, труднее скрываться от врага.

Подтверждением сказанного служит распределение архаров в Бадахшане и на Памире. В скалистых ущельях Бадахшана они вообще не встречаются, изредка заходя в пределы этой страны по вершинам хребтов, в то время как на выровненных пространствах Памира вполне обычны.

Хотя архары отдают явное предпочтение ровным ландшафтам, они и в скалах отнюдь не выглядят беспомощными, ловко передвигаясь по стенам, для человека совершенно недоступным. Самки же в период ягнения вообще предпочитают скалы, где после отела проводят с неокрепшим детенышем еще некоторое время. Несомненно, их привлекает большое количество убежищ и потайных мест.

Архар - самый крупный дикий баран мира. Вес крупных архаров может достигать двухсот килограммов. Когда-то архаров на Памире было очень много. Громадные стада в двести-триста голов мирно паслись на широких просторах памирских долин, а небольшие группы животных можно было встретить буквально всюду. Не исключено, что в прежние времена архарьи стада на горных пастбищах, особенно зимних, становились серь­езными конкурентами домашнего скота.

Однако на глазах одного поколения угроза такой конкуренции была полностью снята. Если еще недавно, в начале 50-х годов, увидеть сотенные стада архаров было не таким уж редким делом, то сейчас группы этих животных в два-три десятка голов - уже событие. Из многих районов Памира архары исчезли совершенно, а остальные загнаны человеком в самые верховья долин, на крутые склоны гор и в скалистые, чуждые им ущелья.

Причина все та же - разнузданная бесконтрольная охота, то и дело принимающая характер настоящей бойни.

Конечно, местные жители промышляли баранов и раньше, и даже в немалом количестве, но отстрел и прирост находились в относительном равновесии.

Сейчас положение изменилось. Разумеется, население Памира возросло, да и мотоциклы, получающие все большее распространение среди местных жителей, сильно облегчили охоту, позволяя в короткие сроки забираться в далекие, укромные уголки.

Но особенно позорную лепту в истребление архаров внесли члены многочисленных экспедиций, бороздящих горы Памира из конца в конец.

Как правило, экспедиторы не считаются ни с какими охотничьими законами. Любой попавший в экспедицию сопляк, напялив ковбойские штаны и получив в руки оружие, воображает, что он прибыл в девственные земли, где все позволено. Стреляй, лупи, круши! Консервы-де нам надоели, и мы жаждем свежего мяса! Подумаешь, архар!

Не лучше себя ведут в этом отношении и старые экспедиционные волки. Есть, конечно, и счастливые исключения, но они так редки!

Сам Кирилл Владимирович Станюкович, насколько мне известно, не стрелял на Памире никогда. Во всяком случае, я этого не видел и не слышал. Помню еще экспедицию энтузиаста-энтомолога А. А. Бунделя - она шла вообще без оружия! Но как таких партий мало!

Охота на архара в пределах Таджикистана категорически запрещена. Но запрет этот остается на бумаге, поскольку никакого контроля за охотой на Памире нет. Если таковые обязанности и возлагаются на кого-либо, то лица эти по какой-то непонятной случайности сами оказываются заядлыми браконьерами, если не хуже.

Помню, во время работы в Аличурской долине, когда мы размещались у дорожного мастера, наведался к нам один такой «инспектор». Быстро и ловко глотая один кусок архарины за другим (архара этого наш хозяин убил накануне), он допытывался, имею ли я охотничий билет и право на отстрел мелких птиц для коллекций. Архарьих же шкур, развешанных у домика, он будто бы и не замечал!

А ведь у архаров много врагов и помимо человека. Главным из них следует считать волкоя. Особенно большой урон наносят они архарьим стадам зимой в тех районах, где лежит снег. Загнать по снегу тяжело бегущего рогача, видимо, не представляет для них большого труда. Жертвами волков становятся и маленькие ягнята, на них же нападают беркуты и бородачи.

Сейчас существует реальная опасность поголовного истребления архаров на Памире. До недавнего времени естественным резерватом для горных баранов служили пустынные территории китайской и афганской частей Памира, но с освоением этих территорий в последние годы у архаров остается все меньше спокойных мест. Поэтому уже давно, в 1949 году, зоолог Р. Н. Мекленбурцев поставил вопрос о создании на Памире архарьего заповедника. Он же предложил и место для него - в верховьях Аличура. В последующие годы идея эта выдвигалась неоднократно, но дальше разговоров дело обычно не шло. И только сейчас, кажется, будет создан такой заповедник. Сохранить в природе крупнейшего горного барана Евразии - не такой уж пустяк. Ведь был же создан в Туркмении заповедник для охраны куланов, нигде более в СССР не сохранившихся.

А медлить больше нельзя, иначе в скором времени фауна нашей Родины лишится еще одного прекрасного своего представителя...