Трубчатые угри

На следующее утро мы занялись обследованием рифов атолла Адду. Маски, ласты и дыхательные трубки - вот и все наше снаряжение, которое мы брали с собой для первых подводных экскурсий.

Вскоре, однако, дошла очередь и до аквалангов. Приладив и проверив баллоны со сжатым воздухом, мы начали погружение в проливе, разделявшем острова Ган и Феду, со стороны рифа, обращенной к лагуне. Даже на большой глубине риф был покрыт песком. На его покатых склонах росли лишь обычные коралловые кусты порита. Судя по всему, бурному росту кораллов препятствовало сильное течение и постоянная смена приливов и отливов. Правда, в тот момент нас занимало другое: в первую очередь мы хотели проверить надежность снаряжения, а так как море здесь было спокойно, это место нас вполне устраивало.

Светлые, покрытые песком склоны рифа казались совершенно вымершими. Но стоило нам присмотреться внимательнее, как мы заметили довольно много маленьких холмиков из ила, напоминавших кратеры; видимо, они были набросаны какими-то обитателями дна. Это могли быть следы, оставленные невидимыми подводными существами, зарывшимися в песок. Хасс проследил, куда ведет такой след, затем разрыл песок, и в руках у него оказалась красно-белая митра. Я последовал его примеру, и наградой за мой труд была натика. Эти улитки ведут придонный образ жизни, постоянно зарываясь в песок. Они охотятся за моллюсками, в чьих ракушках проделывают ровное круглое отверстие, через которое затем добираются до своей жертвы и пожирают ее. У Рихтера^* подробно описано, как охотится за моллюсками одна из разновидностей этих улиток - обитающая в Северном море лунная улитка (Lunatia sp.)². Она сначала опутывает свою добычу клейкой нитью, не давая моллюску уползти, а затем быстро начинает прогрызать отверстие в створках раковины.

^* (Richter G. Beobachtungen zum Beutefang der marinen Bohrschnecke Lunatia nitida. Nat. u Mus. 92, 5. 1962, 186-192.)

От центра маленькой воронки во все стороны тянулись тонкие клейкие нити. У основания нити медленно-медленно шевелились. Стоило мне дотронуться до них, как они мгновенно убрались. Это были клейкие щупальца многощетинкового червя, которыми тот ловит добычу.

Немного освоившись с необычной обстановкой, мы начали знакомиться со множеством обитателей песчаного дна, среди которых были и рыбы, например маленький, совершенно белый бычок, у которого на всем теле одно-единственное черное пятнышко - на острие первого спинного плавника. Бычки, большей частью парами, лежали на песке вблизи нор, устроенных под отмершими кораллами. Нам удалось их заметить только тогда, когда они бросились в свои убежища. Теперь, зная об их существовании, мы могли вести постоянное наблюдение за ними. Позже нам удалось поймать два экземпляра, которые Клаузевиц определил как новый вид. Эти рыбы почти все время держатся поблизости от своей норы, но иногда совершают миграции, питаясь мелкими живыми организмами, которых ловят не только в воде, но и в песке.

В более мелководных местах часто встречался также губан, окрашенный под цвет песка. При нашем приближении он сначала неподвижно застывал у самого дна, изогнувшись в виде буквы S, а затем стремительно зарывался в грунт. Лишь маленькое углубление в песке указывало место, где спряталась рыба. Аналогичный способ зарываться с головой в песок я наблюдал позднее у целого ряда других песчаных губанов, например у Novaculichthys.

Мы наблюдали и другие способы, с помощью которых рыбы прячутся в грунт.

Своеобразно зарываются в песок многочисленные здесь ящеро-головые рыбы. Эти продолговатые песочного цвета хищники обычно спокойно лежат на дне, но, почувствовав опасность, принимаются энергично разгребать под собой песок грудными и брюшными плавниками и буквально в доли секунды скрываются в нем, так что остаются видны лишь их глаза.

Мы продолжали медленно плыть дальше вдоль склона, открывая все новые и новые формы приспособляемости живых организмов к условиям жизни в этой песчаной пустыне. Большинство обитающих здесь живых существ окрашены под цвет песка и либо лежат на брюхе, как, например, плоскуши (плоскоголовые), либо покоятся на дне всегда на одной стороне тела, как камбала. Увидеть этих придонных обитателей можно, лишь вспугнув их. У морской щуки для маскировки даже по краям темного зрачка имеются зубцы.

Единственный обитатель песчаной зоны, отличающийся пестрой окраской, - это красивая рыбка щелкун-пикассо, да и то она встречается только в тех местах, где убежищем ей могут служить обломки кораллов.

Крупный скат-хвостокол, словно землеройная машина, разгребал песок в поисках моллюсков, раковины которых он легко разгрызал своими крепкими как камень зубами. Ската сопровождала султанка песочного цвета, ловившая вспугнутых мелких рачков. Это была в высшей степени странная пара. Но еще более странное сообщество показал мне Хасс.

Из маленькой норы выглядывал бычок. Вдруг возле рыбешки произошло какое-то движение и появился небольшой рак, тащивший на своих вытянутых вперед клешнях внушительную кучу песка. Сгрузив ношу у входа в нору, рак отправился обратно и возвратился с новой порцией песка. Он работал как настоящая ковшовая землечерпалка. Вытянув клешни и помогая себе задними и ходильными ногами, он зарывался в песок, затем поднимал клешни с грузом и переносил песок в другое место. Иногда он поворачивался и энергично начинал работать задними веслообразными ногами; таким путем из образующегося водоворота он намывал песок. В то время как рак трудился, так сказать, "не покладая клешней", бычок стоял у входа в нору "на страже". При первой же опасности он мгновенно скрывался в норе и таким образом предупреждал рака, который, по-видимому, обладает плохим зрением; во всяком случае ни одному исследователю не приходилось наблюдать, чтобы рак спасался бегством от хищника. Рак появлялся лишь после того, как рыба снова занимала свой пост у входа. От такого содружества, являющегося внешним проявлением симбиоза, наверняка выигрывают оба.

Рак строит убежище, а рыба предупреждает об опасности. Профессор Лютер и доктор Клаузевиц подробно описали аналогичный симбиоз рака и рыбы, который они наблюдали в Красном море. Так креветка Alpheus djiboutensis сосуществует с различными видами бычков. Два из них были науке неизвестны, и Клаузевиц назвал их Cryptocentrus lutheri и Lottilia graciliosa.

Родственный Alpheus djiboutensis рак Alpheus armatus, обитающий у Багамских островов, находится в симбиотических отношениях с актиниями Bartholomea annulata. Рак строит убежище одновременно и для себя и для актинии. В случае опасности рак скрывается в норе, а актиния, сидящая у входа, закрывает его своим телом³.

Обитающий у берегов Южной Калифорнии слепой пещерный бычок (Typhlogobius californiensis) живет в ходах норы, вырытой раком-кротом (Callianassa). Когда умирает рак, погибает и рыба, если она не сумеет найти себе нового хозяина.

Так различные обитатели песчаного дна, каждый по-своему, решает проблему приспособляемости к окружающим условиям.

Мы продолжали медленно погружаться вдоль песчаного откоса. На глубине около пятнадцати метров перед нами предстало странное зрелище. Насколько хватало глаз, песчаное дно сплошь поросло какими-то необычайными растениями. Из песка торчали, плавно колыхаясь на течении, стебли примерно в палец толщиной и в тридцать - сорок сантиметров высотой. В первый момент мы действительно подумали, что это растения. Лишь когда трубчатые стебли при нашем приближении скрылись в песке, стало ясно, что перед нами живые существа. Но к какому классу они относились, удалось установить далеко не сразу. Ближайшие к нам спрятались в песке, так что на поверхности остались лишь круглые отверстия. Мы улеглись на дно и затаились. Вдруг ко мне стремительно подплыл большой многощетинковый червь, так называемая морская мышь, и, уцепившись за мою левую икру, начал теребить ее в том месте, где была ссадина. К нему присоединился второй, и они вдвоем взялись за дело еще энергичней. Хотя ощущения были далеко не из приятных, я не шевелился.

Прошло несколько минут, и из отверстий в песке показались крохотные головки с большими темными глазами. Внимательно оглядевшись по сторонам, они ненадолго снова скрылись, а затем опять высунулись из своего убежища. Это были рыбы! Угри! Целое поле, сплошь усеянное угрями! Нижняя часть тела угря скрывалась в трубкообразной норе, а верхняя торчала наружу. Верхний конец туловища слегка изгибался, так что голова была постоянно обращена против течения. Плавно раскачиваясь, угри захватывали мелкие организмы. Стоило нам пошевельнуться, как они мгновенно исчезли в своих норках.

Эти рыбы добровольно никогда не покидают свои норки-трубки, которые плотно охватывают их тело. Стенки трубок так крепко слеплены клейким веществом, выделяемым кожными железами угрей, что никогда не обрушиваются, хотя рыба втягивает свое тело в норку быстрым и резким движением. Норки располагались примерно в двадцати - шестидесяти сантиметрах одна от другой. Мы попытались поймать угря, разрывая его норку, однако, как мы не спешили, рыба с еще большей скоростью зарывалась все глубже и глубже в песок. Нам удалось выгнать из убежища лишь одного-единственного угря. Извиваясь, он быстро поплыл прочь, потом вдруг остановился, и не успели мы и глазом моргнуть, как он, усиленно работая хвостом, моментально "ввинтился" в песок.

Только на следующий день наши усилия увенчались успехом и мы изловили несколько угрей. Все они были светло-песочного цвета, с черными крапинками и двумя яркими черными пятнами в области анального отверстия и чуть ниже. Это оказался новый вид, относящийся к новому роду семейства трубчатых угрей, которые раньше в Индийском океане исследователями не встречались. Мы решили посвятить наше открытие Гансу Хассу и назвали их в его честь, а также в честь нашего судна Xarifania hassi.

Трубчатые угри попадались нам еще много раз во время мальдивской экспедиций, и всегда там, где были ровное песчаное дно и равномерное и не слишком сильное течение. У внешнего рифа острова Ган их колония располагалась на глубине примерно пятидесяти метров и занимала площадь в несколько сотен квадратных метров. У Никобарских островов мы обнаружили еще один, также неизвестный ранее вид трубчатых угрей, родственный описанному выше. Новый вид, названный нами Xarifania obscura, несколько отличался от мальдивских угрей: рыбы имели неприметную коричневую окраску, "плотность населения" колонии была меньшей и обитали они на глубине около пятнадцати метров на илистом дне вблизи гавани Ганг на Большом Никобаре.

Что же касается вида Gorgasia maculata, то эти угри, которых мы наблюдали в бухте Кастль на острове Тилланчонг, предпочитали каменистое дно на глубине тридцати метров, причем жили обширными колониями. По соседству с этим видом, но уже на ровном песчаном дне, обитали угри вида Xarifania hassi nicobarensis. Возникает вопрос: почему рыбы селятся целыми колониями? Причина, по-видимому, заключается в стремлении максимально обезопасить себя от врага, по принципу: больше глаз видят лучше. Одиночку легче, конечно, застать врасплох, чем группу. Бросалось в глаза то обстоятельство, что колонии трубчатых угрей, которые мы наблюдали, состояли из особей примерно одних размеров. Где же живут мальки и личинки? Этого мы пока не знаем.

Одно можно утверждать с полной уверенностью: речь идет о совершенно особой форме приспособляемости к условиям жизни на песчаном грунте.

Сделав это открытие уже во время первой подводной экскурсии, мы не сомневались: такое успешное начало сулит наверняка много необычного и интересного.