Мы прикармливаем акул

Снова и снова бросали мы якорь, медленно перемещаясь вдоль цепи Мальдивских атоллов к северу. Уже позади Сувадива, Ари, Разду, Мале, Фадиффолу, Миладуммадулу. Все шире становились атолловые кольца, в обширных лагунах которых росли коралловые грибы и мелкие атоллы. Проходил не один час, прежде чем такой атолловый гигант оставался у нас за кормой. Нескончаемой чередой тянулись крохотные островки, пустынные и таинственные.

Все новые тайны открывало нам море, все лучше узнавали мы его обитателей и все внушительнее становились рифы с зияющими в них темными провалами.

На атолле Ари косяки вымпельных рыб-бабочек и цезио окружили нас такой плотной стеной, что мы буквально ничего не могли рассмотреть. Без малейшего страха, с явным любопытством рыбы разглядывали пришельцев из другого мира.

С внешней стороны рифы часто круто обрывались, уходя в бездонную синеву. Целые тучи голубых спинорогов и красных рифовых окуней стояли над стенкой рифа, но стоило сделать резкое движение, как они словно растворялись в спасительных зарослях кораллов. На сорокаметровой глубине синева моря была как бы приглушена, а еще глубже она сгущалась до непроглядной черноты. Для "большеглазых" окуней каталуфов, рыб-солдат, кардиналов и других рыб, предпочитающих темноту и проводящих обычно день в норах, здесь было настоящее приволье.

Чем дальше мы продвигались к, северу, тем чаще попадались акулы. Первая такая неожиданная встреча произошла у атолла Ари, когда мы обследовали подводную часть рифа с восточной стороны. Сильное течение словно смыло все живое с поверхности рифа, лежавшего на глубине около восьми метров, там только кое-где виднелись обломки кораллов. С внешней стороны утес круто обрывался и терялся в пучине. Его склон украшали лишь несколько черных коралловых кустов. Здесь в темно-синей воде мимо нас несколько раз не спеша проплыли гребнезубые акулы (Carharhinus menisorah)^*. Каждая рыбина имела в длину добрых два с половиной, а то и три метра. Сначала их было три, потом к ним присоединилось еще несколько. Акулы с интересом разглядывали нас своими живыми холодными глазами, которые весьма странно контрастировали с их неподвижной, будто маска, мордой. Нам становилось не по себе, когда эти глаза пристально, не отрываясь, изучали нас.

^* (Гребнезубая акула относится к семейству кархариновых (Carharhinidae). Эту акулу называют серой рифовой акулой, пилозубой, просто серой и другими именами.)

Мы насчитали двенадцать гребнезубых акул, к которым присоединились четыре черноперых и несколько более мелких белорылых акул.

Все теснее сжималось кольцо, которое акулы образовали вокруг нас. Когда они приблизились почти вплотную, пришлось пустить в ход шток, после чего хищники оставили нас в покое.

До этого нам довелось лишь однажды увидеть такое количество акул сразу: у "острова сокровищ" Кокос в Тихом океане.

Итак, наше знакомство с акулами, которому суждено было стать весьма близким, состоялось¹³.

На Гоха-Фаро у внешней стороны рифа мы обнаружили остатки парохода, затонувшего лет шестьдесят назад. Во время отлива можно было даже видеть торчавшую из воды часть машины. Однажды тихим солнечным днем мы решили поближе рассмотреть погибший корабль. Волны уже полностью разрушили носовую часть, лежавшую на мелководье над рифом. В кормовой же части, которая покоилась вдоль склона на глубине примерно тридцати метров, где море было значительно спокойнее, сохранились даже целые отсеки и каюты. Осмотр обломков затонувших кораблей всегда производит незабываемое впечатление. Сгорая от любопытства, переполненный волнующим ожиданием, ты продвигаешься через каюты, в которых когда-то жили люди, плывешь по коридорам и над покосившимися палубами и зачастую бываешь вознагражден неожиданными открытиями. Я уж не говорю о непередаваемом ощущении восторга и наслаждения, которое охватывает тебя, когда ты бесшумно и легко скользишь через корабельные помещения, в которые привык входить только с суши.

Внутри старых кораблей мы часто находили красивые раковины причудливой формы. Обломки же этого корабля сплошь поросли великолепными устрицами, на которых поселились разноцветные кораллы. А какое здесь было великое множество рыб! Прямо среди затонувших обломков "дремала" безобидная акула-нянька. Когда Хасс ткнул ее штоком, она поспешно обратилась в бегство. Мы обследовали весь корабль, однако ничего заслуживающего интереса обнаружить не удалось. Тогда мы спустились вдоль крутого склона ниже, под корабль. Мы настолько освоились с нашими аквалангами, что чувствовали себя среди рыб в своей стихии.

В прекрасном настроении, медленно шевеля ластами, мы погружались все ниже и ниже. Навстречу нам попался большой скат, медленно плывший вдоль склона. Заметив нас, он скрылся в корме. Хасс, которому хотелось запечатлеть ската на пленку, сделал мне знак, чтобы я выгнал его из убежища. Я полез вслед за этим "субъектом". Но так как он ни за что не желал покинуть нору, пришлось хорошенько пугнуть упрямца штоком. Тут он пулей выскочил наружу, столкнувшись вначале со мной, а потом налетев на коралловый куст. Этот шум привлек двух больших гребнезубых акул.

Со свойственным этим хищницам любопытством они не отстали от нас даже тогда, когда мы поплыли вверх. Мне вдруг захотелось понаблюдать за акулами, так сказать, в настоящем деле. Словно по заказу, передо мной появился большой каменный окунь, и я решил загарпунить его.

Достаточно было одного моего взгляда, чтобы Хасс понял мое намерение. Он прикрыл меня с тыла, а я тем временем подстрелил окуня и, сняв его с гарпуна, спрятал свежую приманку между кораллами. Затем мы уселись поблизости и стали наблюдать. К двум первым акулам присоединилась третья, и все трио поплыло вдоль склона, будто принюхиваясь, подобно собакам, напавшим на след. Вскоре одна из хищниц обнаружила окуня и, схватив его, стремглав бросилась в сторону. Держа добычу в зубах, акула яростно встряхивала головой и через секунду окунь был перекушен пополам. Все это привело остальных хищниц в страшное волнение, и они устремились вслед за первой, хватая ее за плавники. Я быстро загарпунил еще одну рыбину и положил ее метрах в двух перед собой на риф. На сей раз на приманку "клюнули" пять больших гребнезубых и три небольшие белорылые акулы. Хищницы пытались схватить добычу еще до того, как я успел снять рыбу с гарпуна, и мне пришлось прибегнуть к помощи штока, чтобы отогнать их. В страшном возбуждении акулы кружили вокруг нас и время от времени так трясли мордами, словно уже перепиливали зубами добычу. Стоило одной из хищниц схватить приманку, как других будто пронзала невидимая молния, и они начинали без разбору хватать всех и вся вокруг.

Эта картина повторялась и во время наших последующих экспериментов. Мы убедились, что в такие моменты акулы становились особенно опасными и могли бы напасть на нас, если бы мы обнаружили себя.

Когда же мы сидели спокойно, акулы не обращали на нас ни малейшего внимания: их интересовала только добыча. Лишь время от времени одна из них направлялась в мою сторону, видимо, привлеченная запахом свежей крови и слизи, оставшихся на моих руках от окуня.

Однажды акула "распилила" свою добычу в тот самый момент, когда проплывала надо мной. Я же так увлекся наблюдением за одной из хищниц, что ничего не замечал вокруг. Вдруг мое внимание привлекла какая-то тень. Взглянув наверх, я увидел прямо над своей головой вторую акулу, схватившую отпиленную половину добычи. Это отрезвило меня настолько, что мы решили: на сегодня хватит.

Но, поднявшись на судно, мы еще долго обсуждали удавшийся опыт с прикармливанием акул. Теперь, наконец, представился удобный случай, чтобы проверить эффективность ацетата меди как средства защиты от акул, ибо на этот счет существуют самые противоречивые суждения. После некоторого вполне объяснимого колебания, мы все же рискнули продолжить наши эксперименты.

Акул повсюду называют тиграми моря. Поэтому подводному пловцу первым задают вопрос: "А что Вы сделаете, если увидите акулу?" Ответить на этот вопрос вовсе не просто, так как существует более двухсот различных видов акул и об их образе жизни известно очень и очень мало. Большинство из них вполне безобидные существа. Это, между прочим, относится и к самым крупным представителям данного отряда - гигантским акулам, достигающим в длину двадцати метров и питающимся в основном микроорганизмами, которых они выцеживают из воды. Так же безвредны и огромные китовые акулы¹⁴. Зато крайне опасны акулы тигровые, белые, голубые, акулы мако, акулы-молот и некоторые другие представители настоящих серых акул, к которым относятся также изучавшиеся нами гребнезубые и черноперые акулы.

До второй мировой войны акулы не интересовали ученых. За исключением небольшого числа пловцов и потерпевших кораблекрушение, лишь немногим пришлось сталкиваться с этими разбойниками. Однако в связи с участившимися во время второй мировой войны морскими и авиационными катастрофами, с ростом водного туризма и подводного спорта акулы стали проблемой, требующей самого пристального внимания. Достаточно вспомнить случай с "Нова Скотиа", которая была торпедирована у берегов Южной Африки; на следующее утро после гибели судна обнаружили тела моряков со спасательными поясами и без ног. Несчастные стали жертвами нападения акул. В одном только 1959 году акулы напали на тридцать четыре человека, четырнадцать из которых умерли.

Таким образом, проблема защиты от акул становится все более актуальной. В каких же случаях акула нападает на человека? Что побуждает ее к нападению и как лучше всего защититься от нее? Эти и другие подобные вопросы занимают все большее число ученых.

Наблюдения показывают, что акулы в первую очередь очень чутко реагируют на колебания воды. Когда нам удавалось подстрелить из подводного ружья рыбу, то уже во время агонии жертвы, как правило, появлялась акула. Когда мы из лодки прыгали в воду или бросали якорь, акулы были тут как тут; описав вокруг нас дугу и удовлетворив свое любопытство, они большей частью снова исчезали.

Колебания воспринимаются акулами с помощью системы чувствительных клеток, расположенных вдоль боковой линии. Эта система состоит из размещающихся под кожей акулы многочисленных каналов, разветвленных в области головы и тянущихся по бокам до основания хвоста. Наполненные жидкостью, эти каналы посредством мельчайших канальчиков соединяются с поверхностью тела, так что колебания внешней среды передаются системе каналов боковой линии. Чувствительные клетки с ресничками, находящиеся у основания каналов боковой линии, воспринимают эти колебания и передают их через нервные волокна в центральную нервную систему.

Жители Соломоновых островов, которые употребляют акул в пищу, пользуются в качестве приманки для них специальной трещоткой. Трещотку изготовляют из пустых кокосовых орехов, которые крепят на длинном шесте и затем встряхивают в воде таким образом, чтобы они ударялись друг о друга.

Ганс Хасс первым сделал попытку записать на магнитофонную ленту колебания, производимые загарпуненными рыбами, а потом воспроизвести их с помощью подводного микрофона. Он надеялся таким путем разработать новый способ приманивания акул, который мог бы быть использован при ловле этих хищников. К сожалению, несчастный случай, происшедший в Карибском море, заставил прервать дальнейшие эксперименты в этом направлении. Однако в 1963 году в английском журнале "Сайенс" появилась небольшая статья Нельсона, которая подтверждает, что Хасс со своей методикой был на правильном пути. Нельсон записывал на пленку, издаваемые загарпуненными каменными окунями (Mysteroperca bonaci) звуки, лежавшие преимущественно в области низких частот. Эти звуки, воспроизводившиеся через подводный микрофон, неизменно привлекали акул, причем даже издалека.

В дальнейших опытах через микрофон передавались низкочастотные звуки (верхняя граница - 60 герц), полученные искусственным путем. Эти звуки оказывались столь же эффективными, правда, лишь в тех случаях, когда были ритмичными. Непрерывные звуки результатов не дали. Нельсону удалось приманить ритмичными низкочастотными звуками одну тупорылую акулу (Carcharhinus leucas), несколько акул-молотов (Sphyrna), желтую акулу (Negaprion brevirostris) и одну тигровую акулу (Galeocerdo cuvieri). Все хищницы появлялись лишь после прокручивания пленки и подплывали прямо к микрофону. Описав несколько кругов, акулы снова исчезали.

Помимо прекрасного слуха акулы обладают отличным зрением. И хотя из-за отсутствия бугорков в сетчатке они не могут различать цвета, движущиеся предметы и черно-белое изображение, они видят превосходно. Расположенный за сетчаткой глаза светоотражающий слой дает акулам возможность видеть слабый свет даже в темноте и на больших глубинах¹⁵. Если акула находится в состоянии возбуждения, то достаточно пловцу сделать легкое движение рукой или ластами, как хищница бросается на него.

Очень хорошо развито у акул и обоняние. Однажды я попытался подстрелить из подводного ружья небольшую рыбу, но только ранил ее. Оставляя еле заметную дорожку крови, рыба скрылась в обломках затонувшего корабля. Минутой позже появилась изящная белорылая акула, которая прямо по "горячему следу" устремилась за раненой в ее убежище. Когда акула идет по такому "пахнущему" следу, движения ее головы схожи с движениями головы принюхивающейся собаки. Органы обоняния чутко реагируют на изменения в концентрации ароматических веществ, и благодаря этому акула всегда плывет в правильном направлении, не сбиваясь со следа.

Чем дальше органы обоняния расположены друг от друга, тем легче и быстрее акула находит жертву. По-видимому, этим обстоятельством объясняются особенности формы головы у акулы-молота.

Акулы могут чувствовать запах не только раненых рыб. Черноперые и гребнезубые акулы, помещенные в большой бассейн, приходили в состояние крайнего возбуждения, когда через шланг поступала вода из другого резервуара, где находились здоровые рыбы. Хищницы судорожно рыскали в воде и даже пытались схватить шланг зубами. Проходило немало времени, прежде чем акулы успокаивались. Но стоило вспугнуть рыб в другом бассейне (причем это делалось незаметно для акул), как хищницы снова начинали волноваться, - значит, единственной причиной их волнения была вода из резервуара, в котором находились рыбы. Поэтому можно предположить, что вспугнутые рыбы выделяли какое-то вещество, вызывавшее у акул определенную реакцию.

На запах крови акула реагирует совершенно по-иному. Она начинает беспокойно метаться и готова напасть на любой движущийся предмет, который до сих пор не привлекал ее внимания. Органы обоняния акулы расположены в двух углублениях на нижней стороне рыла. У акулы-молота они размещаются на значительном расстоянии друг от друга на конце молотообразной головы.

Итак, в каких же случаях акулы переходят в нападение? Можно ли предупредить это нападение? Кусто и Дюма отвечают на последний вопрос отрицательно. Оба исследователя придерживаются того мнения, что никогда невозможно предугадать, что предпримет акула в следующий момент. Позволим себе, однако, не согласиться с подобной точкой зрения. Наблюдая акул, мы установили: прежде чем напасть, хищница начинает встряхивать головой. Эту картину мы уже наблюдали, но причину такого поведения объяснить не могли, пока не поняли, что это встряхивание похоже на те движения, которые делает акула, когда "перепиливает" свою добычу. Однако, если присмотреться внимательней, окажется, что эти движения не совсем одинаковы. Акула, собирающаяся совершить нападение, мотает головой, словно заранее смакуя лакомый кусочек, подобно тому как мы глотаем слюнки перед витриной кондитерского магазина.

Акула очень редко нападает сразу, даже в том случае если она находится в возбужденном состоянии. Это можно подтвердить целым рядом примеров. Один летчик, потерпевший катастрофу над Тихим океаном, вместе со своим радистом провел шестнадцать часов в воде, кишевшей акулами. Его полный драматизма рассказ взят мною из книги Ллано^*.

^* (Llano G. A. Airmen aganist the Sea. Adtic. Publ. G - 104, Alabama, 1956.)

"После того, как я очнулся, А. (радист - И.Э.) рассказал мне, что самолет буквально через две минуты затонул и поэтому он даже не успел воспользоваться спасательной лодкой. Для того чтобы нас легче было обнаружить с воздуха, он расстелил на воде парашют. На А. ничего не было, кроме шорт. Вскоре течение понесло нас дальше, и парашют остался далеко позади. Прошло совсем немного времени, как появились акулы. Мы были связаны с А. шнуром и это затрудняло наши движения. Примерно через час послышался шум самолета, и мы стали изо всех сил бить по воде руками и ногами, чтобы нас заметили. Однако все оказалось напрасным: самолет улетел. Вдруг А. сказал, что ощутил тупой удар в правую ногу и почувствовал боль. Я понял, что это значило, и велел ему скорее забраться мне на спину и вытащить ногу из воды. Но прежде чем он успел последовать моему совету, акулы совершили второе нападение, и на какое-то мгновение мы очутились под водой. Я знал, что наш час пробил и спасения нет - пять хищниц взяли нас в кольцо, и вся вода была красна от крови. А. показал мне ноги: следы укусов виднелись не только на правой ноге - сильно изранено было и левое бедро. Он уже не испытывал особой боли, и я лишь чувствовал, как дергалось его тело, когда акулы пускали в ход зубы. Размахивая биноклем, я попытался отпугнуть хищниц, однако через несколько секунд они опять перешли в атаку. Снова нас потащило под воду. Вынырнули мы порознь. Я почувствовал удар в левую скулу: проплывавшая мимо акула задела меня хвостовым плавником. Тут я увидел, как акулы переворачивали А. в воде, подталкивая его мордами. Его голова была под водой и тело дергалось всякий раз, когда хищницы рвали жертву. Течение отнесло меня от страшного места, но акулы еще долгое время не отставали, и то одна, то другая касались моих ног. В полночь меня подобрало патрульное судно, с которого услышали мои крики о помощи".

Приведенный рассказ в какой-то мере типичен. Многие из потерпевших кораблекрушение свидетельствуют, что акулы отваживаются напасть на человека отнюдь не сразу, хотя, правда, есть и исключения. Далее, люди в одежде реже подвергаются нападению акул, чем раздетые. Облюбовав жертву, акула, как правило, не обращает внимания на другую добычу. Копплесон приводит в своей книге об акулах целый ряд примеров, подтверждающих это правило¹⁶.

Вот один из них. В 1948 году, незадолго до рождества, волны вынесли к побережью Кубы пробывшего сорок часов в море тринадцатилетнего Тони Латону, на котором был спасательный пояс. Оказалось, что друг мальчика, четырнадцатилетний Бент Йеппсен, играя на борту датского судна "Грете Мерск", упал за борт. Чтобы спасти товарища, Тони бросил ему спасательный пояс, а затем прыгнул сам. На судне не заметили несчастья, и ребята оказались одни в море. Спустя два часа появились акулы. Одна из них схватила Йеппсена за ногу, мальчик вскрикнул. Дальше Копплесон дословно приводит рассказ Латоны.

"Мы пытались прогнать акул, отбиваясь от них ногами. Я сказал Йеппсену, что при виде крови акулы становятся бешеными, и посоветовал ему снять брюки и замотать ими раненую ногу. Мы не видели акул, но были уверены, что они где-то рядом. И в самом деле, когда через час повязка у Йеппсена соскочила, они были тут как тут. Йеппсен потерял много крови и слабел с каждой минутой. Одна из акул снова схватила его раненую ногу, и он вскрикнул. Акулы возвращались все чаще и чаще, совершенно не боясь ни нас, ни наших криков. Одна схватила Йеппсена за бок. Он снова вскрикнул от боли. Другая акула вырвала кусок из его ноги. Йеппсен опять закричал и исчез под водой. Я успел услышать его голос: "Нога!" Отбиваясь и крича, он вынырнул еще раз и исчез под водой. Больше я его не видел. Я видел только красную от крови воду. Я греб и греб руками - только бы поскорее отсюда, пока не выбился из сил..."

Лишь в редких случаях жертвам нападения акул удавалось спастись без посторонней помощи. Несколько таких примеров упоминаются Копплесоном в его книге. В частности, он рассказывает об одном австралийском ловце жемчуга. Однажды на этого человека напала акула, схватившая его за затылок. Почувствовав, что челюсти хищницы вот-вот сомкнутся, он изловчился и начал что было сил кулаками давить ей на глаза, пока наконец акула не выпустила его. Несмотря на ужасные раны, ныряльщику удалось добраться до лодки, где он был уже в безопасности.

Смертность среди людей, пострадавших от акул, очень высока. Это и понятно: своими острыми, словно пила, зубами акулы наносят страшные рваные раны.

Стоит акуле хоть раз "отведать" человеческого мяса, как это может войти у нее в привычку. В этом отношении она напоминает тигров-людоедов. Акулы опасны также в тех районах, где они обычно охотятся на крупных млекопитающих, например тюленей.

Как же можно защититься от нападения акул? Во время пребывания в Карибском море Хасс установил, что резкий громкий крик под водой отпугивает агрессивно настроенного хищника. Это открытие он сделал совершенно случайно. Однажды на северном побережье Кюрасао Хасс и Йорг Бёлер загарпунили каменного окуня. "Мы уже поднимались на поверхность, - пишет Хасс, - когда вдруг случилось нечто совершенно неожиданное. Вдалеке показались акулы, которые мчались, словно торпеды, прямо на нас. Еще мгновение - и мы отчетливо услышали, именно услышали, а не увидели, бешеные всплески хвостов. При виде этих стремительно несущихся громадин мы в ужасе застыли, не в силах даже шевельнуться. Один из нас издал пронзительный крик, и этот крик возымел неожиданное действие! Словно услышав заклинание, акулы отпрянули назад, повернули обратно и исчезли так же молниеносно, как и появились. Правда, одна из хищниц, экземпляр в добрых три метра длиной и продольными полосами по бокам, попробовала было вернуться и снова атаковать нас, но на сей раз мы уже кричали хором, и это заставило ее окончательно ретироваться".

Следует, правда, заметить, что не всех акул удается обратить в бегство подобным образом. Так, например, когда Хасс в Средиземном море попытался криком прогнать акул, он с удивлением обнаружил, что здесь этот способ не дал никакого эффекта. Все объясняется просто: поскольку при ловле рыбы в этих районах часто применяют динамит, акулы привыкли к шуму и грохоту и совершенно не пугаются их.

Хасс подчеркивает далее, что с акулами следует обращаться так же, как это делает укротитель диких зверей со своими подопечными. Ни в коем случае нельзя от них убегать или уплывать, то есть обнаруживать страх, потому что при виде беглеца хищник всегда бросается в погоню. Лучше всего замереть на месте или даже перейти в контратаку. Это помогает, так как и у акул есть враги, от которых они спасаются бегством. Так, у Азорских островов в желудке шестнадцатиметрового кашалота мы обнаружили среди прочего трех проглоченных целиком акул. Самая большая из них достигала в длину более трех метров¹⁷.

Если к тому же пловец вооружен штоком с железным наконечником, то он с успехом может обороняться от хищников. Однако необходимо, чтобы шток не был слишком длинным, так как в противном случае им трудно пользоваться под водой. Металлический наконечник должен быть совершенно гладким, без зазубрин, иначе он может за что-нибудь зацепиться и потеряться. Вооруженный таким штоком, пловец, если позади есть подводные скалы, может считать себя в безопасности. Опасность возникает лишь тогда, когда ему нужно всплыть, а его преследуют акулы; без прикрытия с тыла пловец довольно беззащитен, и хищницам удобно нападать. Нечто подобное мне пришлось испытать возле острова Кокос в Тихом океане, когда меня атаковали пять огромных рыб-молотов. Едва я покинул лодку, как заметил внизу акул, которые сразу же направились в мою сторону. К счастью, лодка была совсем близко, и это спасло меня. Здесь уже не помог бы никакой шток с железным наконечником.

То обстоятельство, что у акул сильно развито обоняние, натолкнуло ученых на мысль: а не воспользоваться ли химическими средствами защиты? Испробовав самые различные средства, остановились в конце концов на ацетате меди как на наиболее эффективном. При этом в ацетат добавляют голубой краситель и вещество, предотвращающее слишком быстрое его растворение. С 1945 года все летчики и моряки США обязательно имеют при себе мешочек с ацетатом меди. Однако спортсмены-подводники, пользовавшиеся этим химическим средством, утверждают, что оно мало помогает. Так, Кусто и Дюма описывают случай, происшедший с ними у африканского побережья. Чтобы избавиться от назойливого преследования трех акул, они прибегли к ацетату меди, но хищницы как ни в чем не бывало продолжали плыть за ними.

Здесь, в Гоха-Фаро, представилась наконец возможность самим испытать это средство. На следующее утро после столь удачного опыта с приманками мы вновь отправились к рифу. Не успели мы поудобнее устроиться - акулы были тут как тут, с явным ожиданием поглядывая на нас. Снова быстро подстрелив каменного окуня, я старался как можно скорее снять его с гарпуна, иначе нетерпеливые хищницы проглотили бы приманку вместе с ним. Заготовив для акул еще несколько окуней и спрятав приманки в кораллах, мы принялись за съемку. Мы только успевали делать новые кадры, наблюдая хищниц "за работой".

Нам прежде всего бросилась в глаза поразительная легкость, с какой акулы двигались в воде. Когда хищница обнаруживала приманку, она вдруг рывком поворачивалась и хватала добычу или же неожиданно и резко тормозила, широко расставляя грудные плавники. Рот акулы очень подвижен и, хватая добычу, хищница, как это можно видеть на снимке, вытягивает губы. Без малейших усилий, едва заметными движениями хвоста акула могла увеличивать скорость. Схватив приманку, она торопливо уплывала прочь, преследуемая остальными хищницами.

Можно лишь с большой приблизительностью определить скорость, которую развивают акулы в воде, во всяком случае они делают не менее шестидесяти - восьмидесяти километров в час. Так, было установлено, что скорость акулы мако составляет пятьдесят шесть километров в час; а некоторые виды акул могут с успехом соперничать с пароходами, делающими сорок узлов (около семидесяти километров) в час.

Уже в самом начале своих наблюдений я заметил разницу в поведении различных видов акул. Например, гребнезубые и черноперые акулы затрачивали немало усилий, прежде чем извлекали приманку, спрятанную в расщелине рифа. Изящные же белорылые акулы, напротив, добирались до приманки с необычной быстротой и ловкостью, даже если мы прятали ее в нору. Видимо, такой способ поисков пищи для них привычен, тогда как гребнезубые и черноперые акулы имеют обыкновение охотиться над рифом или же в открытом море.

Акулы обычно появлялись не одни - их сопровождала "свита". Одну из гигантских рыбин эскортировала стайка лоцманов, державшихся большей частью сбоку от хозяина, другая несла на себе прилипал. Широко распространено мнение, что лоцманы, эти украшенные поперечными полосками рыбки, указывают акуле путь к добыче. Это - заблуждение, хотя в его основе лежит правильно подмеченное явление. Нам не раз приходилось наблюдать, как лоцманы ненадолго покидали акулу и направлялись в нашу сторону, словно хотели посмотреть: а нельзя ли пристроиться возле нас? Но затем они, как правило, возвращались к старому хозяину. Как я уже рассказывал, однажды прилипалы выбрали себе нового хозяина в лице нашего инженера Хиршеля.

Все объясняется просто: вблизи хищных рыб лоцманы прежде всего стремятся найти надежную защиту от опасности. А извлекают ли акулы из этого содружества какую-нибудь выгоду - остается пока неясным.

Над затонувшим кораблем, о котором я уже рассказывал, обитала стая радужных макрелей, достигавших около метра в длину. Время от времени они, как и лоцманы, вплотную приближались к одной из хищниц со стороны ее хвоста и начинали очень ловко тереться о ее спину.

Жесткая и шершавая, словно напильник, кожа акулы - отличный "инструмент", который можно использовать, чтобы избавиться от надоедливых паразитов. Эту привычку радужных макрелей чесаться о спину акулы мы наблюдали также в Карибском море.

Рыбам коралловых рифов, как и нашим аквариумным рыбам, для чистки служат главным образом камни. Макрелям же и другим рыбам, обитающим в открытом море, такая возможность предоставляется редко, и потому они прибегают к "услугам" акул.

Потребность чесаться присуща довольно многим рыбам. Хейердалу и некоторым другим ученым-исследователям доводилось, в частности, видеть акул, которые терлись о плоты и лодки. О мантах рассказывают, что они имеют привычку чиститься о днища рыбацких лодок, стоящих на якоре; случается, что, зацепившись за якорную цепь, они в страхе обращаются в бегство, увлекая за собой лодку.

Свой метод прикормки мы испытали в этот день еще раз. Правда, теперь наблюдения были несколько затруднены: вокруг нас "столпилось" ни много ни мало четырнадцать крупных акул и несколько хищниц помельче. Во время съемок некоторые из них подплывали так близко, что мне приходилось отгонять нахалок кинокамерой.

На следующее утро акулы снова ожидали нас на знакомом месте, и мы, не теряя времени, сразу же принялись за дело. В пасть окуня, предназначенного для приманки, я спрятал мешочек с ацетатом меди. На какое-то мгновение это отпугнуло акул. Одна из них заплыла было в голубое облако, но тотчас отпрянула назад, другие хищницы тоже обходили это место стороной. Однако запах крови манил их все сильнее, и первая акула, вновь подплыв к ацетатному облаку, попыталась схватить приманку; при этом мешочек с ацетатом выпал из пасти окуня и теперь лежал рядом с ним на дне. Следующая попытка схватить добычу оказалась удачной, и хищница проглотила ее, хотя пасть и жабры окуня сильно отдавали концентрированным раствором ацетата меди.

Дальнейшие опыты дали такие же результаты. Правда, акулы стали более осторожными, но желание поживиться свежей, пахнущей кровью рыбой брало верх над осторожностью.

Ацетат меди не только не отпугивал акул, но даже не уменьшал их природного любопытства: всякий раз, когда мы спускались под воду, имея при себе мешочек с ацетатом, они по-прежнему окружали нас. Некоторая нерешительность, которую акулы проявляют при виде или запахе этого вещества, объясняется, по-видимому, лишь страхом перед чем-то новым и неизвестным. Это подтвердили также последние опыты с акулами, проведенные в специально огороженных естественных бассейнах. Краситель, применявшийся в опытах, оказался более эффективным средством, чем ацетат меди. Вода от красителя темнела и темное облако отпугивало хищниц. Таким образом, можно говорить лишь об относительной эффективности ацетата меди как средства защиты от акул. С помощью этого вещества можно только на некоторое время оттянуть момент нападения; значительно увереннее потерпевший кораблекрушение чувствовал бы себя, если бы располагал оружием для активной защиты. Таким оружием пока может стать короткий шток с наконечником, а на лицо рекомендуется надевать маску. Вообще же человеку, оказавшемуся в открытом море, следует вести себя спокойно и не делать быстрых и резких движений, чтобы не привлечь внимания акул и не раздразнить их¹⁸.

Подошел к концу четвертый, заключительный день нашего пребывания в Гоха-Фаро. Спустившись напоследок к затонувшему кораблю, мы взяли на память по красивой ракушке, поросшей кораллами, потом в последний раз покормили акул и Хасс запечатлел на пленке сцену пиршества.

Рассматривая сейчас эти снимки, я не могу сказать, что испытываю большое желание все снова увидеть и пережить, и тем не менее в Гоха-Фаро было чудесно, а воспоминания о неповторимых подводных приключениях доставляют нам истинное наслаждение. Закрыв глаза, я вижу перед собой обтекаемые тела акул, их совершенные, полные изящества формы, вижу, как, едва заметно выгибая хвост, они скользят в воде. Я чувствую на себе изучающий взгляд их глаз на застывших, словно маска, мордах. Какая-то странная, необъяснимая сила исходит от этих существ, и мне становится понятным, почему Хасс причисляет их к одним из красивейших обитателей моря.